Северсталь (CHMF)

Давос. 28 января. ИНТЕРФАКС - Глава "Северстали" (MOEX: CHMF) Александр
Шевелев в кулуарах Всемирного экономического форума в Давосе рассказал
"Интерфаксу" о перспективах развития мировой стальной отрасли, поделился
производственными планами компании при стагнирующем спросе в РФ и дал оценку
новым направлениям развития компании.
- В 2019 году "Северсталь" неоднократно пересматривала прогноз потребления стали
на внутреннем рынке в сторону увеличения. Какая цифра получилась по итогам года,
и есть ли основания и в этом году рассчитывать на рост?
- Завершившийся год был неоднозначным для всей сталелитейной отрасли. Цены на
глобальных рынках показали достаточно существенное снижение, спрос упал на фоне
наблюдающегося замедления темпов роста мировой экономики. По нашим
предварительным оценкам, рост спроса в Российской Федерации по итогам 2019 года
был выше 4%. В начале прошлого года мы были более пессимистично настроены, затем
ситуация улучшилась. Основным драйвером роста явилась строительная отрасль - наш
крупнейший сегмент.
Что касается прогноза по этому году, World Steel Association прогнозирует
рост спроса на сталь в России на 1,5%. Мы считаем, что это излишне оптимистичный
прогноз. По нашим прогнозам, динамика будет в районе нуля.
- Это из-за высокой базы 2019 года?
- Да, база была довольно высока, это с одной стороны. А с другой, мы считаем,
что именно в стройке рост продолжится, хотя он будет уже не такой значительный,
примерно на уровне 1,5%.
- Что тогда просядет?
- Машиностроение и энергетика, скорее всего, снизят потребление. Машиностроение
- примерно на 1%, энергетика - на 5-7%.
- Что может выступить в качестве такого неожиданного позитивного фактора, как
стройка в прошлом году, когда изменения в законодательстве способствовали
стремительному росту в отрасли в первом полугодии?
- Факторы есть, и мы на них рассчитываем. Хотя рынки настолько волатильны, что
любые прогнозы могут быть абсолютно бессмысленными. Ситуация может очень
стремительно развернуться по иному из-за совершенно разных причин. И это
касается как мирового рынка, так и российского.
На российском рынке, безусловно, мощнейшим драйвером для улучшения может
стать более агрессивная реализация национальных проектов. Если нацпроекты войдут
в более зрелую фазу реализации, будет обеспечено необходимое финансирование и
внимание со стороны всех структур, отвечающих за это, то спрос на сталь точно
улучшится.
- Какие у вас прогнозы по ценам на сталь? В прошлом году Arcelor, еще ряд
сталепроизводителей объявили о сокращении мощностей. Как вы считаете, этого
достаточно для поддержания мировых цен на сталь? Что будет основным ориентиром в
этом году - усиливающийся протекционизм, Китай, что-то еще? Может быть, есть
основания рассчитывать на какую-то более благоприятную конъюнктуру?
- В прошлом году цена на металлопрокат снизилась в среднем на 15%. Это
достаточно значительное падение, и этот год мы начинали с низкой базы. Если в
начале прошлого года мы ориентировались на цену примерно в районе $500-510/тонна
стали FOB Черное море, то в этом году мы пока более пессимистично настроены.
Что касается ограничений производственных мощностей в прошлом году, они,
действительно, были. В целом - более чем на 10 млн тонн. В основном это делал
Arcelor в таких странах как Италия, Испания, Германия. Но мы наблюдали эту
тенденцию и у других производителей, это и US Steel, и Salzgitter Steel, и
некоторые другие. Это улучшило баланс спроса и предложения, и поддержало цены на
рынке.
В начале этого года стоимость стали несколько повысилась - примерно на
5-10%. Это хороший сигнал. Подорожание объясняется, в том числе, пополнением
запасов основными потребителями стали и ожиданием сезонного спроса, которое тоже
помогает цене. При этом сложно прогнозировать, насколько устойчив этот тренд,
поскольку мы не видим существенного мирового роста деловой активности в основных
металлопотребляющих отраслях таких как автомобилестроение и строительство.
Очевидно, что благоприятными факторами могут стать как урегулирование торговых
переговоров между Китаем и США, так и повышение покупательной способности
населения.
- В 2019 году "Северсталь" сократила производство из-за того, что из состава
группы выбыл проданный минимилл в Балаково. Какие у вас ожидания по уровню
производства на этот год?
- Мы вышли из Балаково, который производил порядка 900 тыс. тонн
металлопродукции в год, во втором полугодии. Несмотря на это, снижение
производства в 2019 году составило лишь 2% благодаря тому, что нам удалось
повысить производительность основных агрегатов на Череповецком металлургическом
комбинате.
Но за ближайшие 2 года, в том числе за счет реализации инвестиционных
проектов, мы планируем увеличить объемы производства до уровня, сопоставимого с
наличием мощностей Балаково.
- Не вводя новые мощности?
- Совершенно верно. К 2022-2023 году за счет программ повышения операционной
эффективности, реализации локальных инвестиционных проектов, расшивки узких мест
мы рассчитываем выйти на уровень объема производства 2018 года.
- У компании есть стратегический таргет: ежегодный дополнительный прирост к
EBITDA на 10-15%. Есть ли уже понимание - удалось выполнить эту задачу по итогам
2019 года? Какие ожидания на 2020 год?
- Наша цель - 10-15% рост EBITDA. Но нужно учитывать, то это таргет без учета
различных внешних факторов, в том числе макрофакторов.
Есть такое выражение, его приписывают Джону Кеннеди, что "прилив все лодки
поднимает". То есть когда рыночная ситуация хорошая, все зарабатывают на этом, и
можно демонстрировать результат. Когда становится хуже - все теряют, цена
драматически падает, и никакими программами по эффективности ты не сможешь
удержать валовую EBITDA или валовую прибыль. Поэтому мы выключаем этот рыночный
фактор и смотрим только на нашу внутреннюю операционную эффективность.
За счет внутренней операционной эффективности и уникальных предложений для
клиентов мы обеспечим прирост по итогам 2019 года, без учета макрофакторов,
примерно на уровне 10%.
- Год назад вы говорили, что "Северсталь" наращивает поставки в ЕС для повышения
эффективности экспортных продаж, так как Европа традиционно привлекательный для
компании рынок. По итогам года насколько выросли поставки в этот регион? Какие
прогнозы на 2020 год?
- Основным для компании продолжает оставаться российский рынок, где мы
фокусируемся на росте нашей доли, обслуживании основных ключевых клиентов,
производстве продукции с более высокой добавленной стоимостью. Тем не менее,
европейский рынок мы считаем своим вторым домашним рынком. Он очень большой по
емкости. В прошлом году, несмотря на слабый спрос в этом регионе, прежде всего в
автопроме, мы реализовали в Европу около 2,5 млн тонн стали.
- Исторические объемы экспорта в регион, если я не путаю - в районе 1,5 млн
тонн?
- Мы нашли возможность реализовать чуть больший объем, чем в 2018 году. Но по
сравнению с размерами европейского рынка это не существенные масштабы.
Мы продавали в прошлом году не только в Европу. Мы продавали и в страны
СНГ, страны MENA. У нас были поставки на дальний экспорт, но они не такие
существенные.
Мы продолжаем считать для себя комфортной долю экспортных продаж в 35-40% в
зависимости от макроситуации и спроса рынка.
- Если исходить из того, что российский рынок, как вы сказали, в этом году будет
flat, а мировой - подрастет, то, может быть, и доля экспорта в продажах
"Северстали" тоже подрастет?
- Мы не рассчитываем, что доля экспорта будет расти, потому что российский рынок
более привлекателен: мы ставим себе задачу увеличить долю на российском рынке,
который даже в условиях снижения мирового спроса и замедления потребления в
России показывал более устойчивое состояние и более устойчивую динамику цен по
сравнению с европейским рынком.
В конце года цена на российском рынке была существенно лучше, чем на
европейском, и в течение всего года российский рынок демонстрировал небольшую,
но премию к экспортным рынкам.
Так что доля экспортных поставок существенно не изменится. При этом у нас
есть возможность и гибкость для переключения наших объемов с одного рынка на
другой.
- Частью вашей стратегии является создание СП. Вы уже сделали несколько шагов в
этом направлении. Это СП с Windar и "Роснано", вы также вошли в СП, созданное
"Силовыми машинами" и Linde. Вы идентифицировали еще какие-то точки, где можете
реализовать вот эту часть вашей стратегии?
- Безусловно, идентифицировали. Мы фокусируемся на обслуживании наших клиентов в
строительной отрасли, энергетике и машиностроении. В конце 2018 года и в течение
всего 2019 года мы как раз занимались поиском привлекательных для нас ниш. На
сегодня эти ниши идентифицированы, и у нас есть pipeline проектов, возможных
партнерств, создания совместных предприятий. Но я не готов сейчас их озвучивать.
Тем не менее, идеи есть. Мы ведем разные переговоры для того, чтобы найти
взаимовыгодные условия для партнерства и сотрудничества.
- Вы уже какое-то время присутствуете на рынке производства для ветроэнергетики.
Он оправдывает ваши ожидания? Все-таки это новая для российской экономики
отрасль.
- Мы считаем это направление очень перспективным, в том числе и для Российской
Федерации.
Безусловно, Россия исторически обладает некоторыми особенностями, которые
не способствуют развитию ветроэнергетики. В нашей стране крупнейшие мировые
запасы газа, она является второй по запасам энергетического угля. И эти ресурсы
достаточно дешевые.
Сегодня в РФ производится примерно 50% электрической энергии на газе, 16% -
на угле. В то же время в Дании, например, 50% электроэнергии производится от
солнца и ветра. С одной стороны - совершенно другие факторы конкуренции. А с
другой - Россия будет двигаться в этом направлении, поскольку основной тренд
сегодня - это sustainability в целом, и в частности, снижение углеродного следа
бизнеса. Я думаю, мы будем видеть все большее и большее внимание со стороны
клиентов, инвесторов, российского правительства, изменения законодательства, что
будет двигать российскую экономику в направлении еще большего использования
возобновляемых источников энергии.
Если говорить про наше СП с Windar и "Роснано", то мы в следующем году
собираемся увеличить объем производства на 40% и выпустить около 130 башен.
- То есть, оставаясь пока внутри нынешних производственных мощностей в 140
башен? Наращивать мощности собираетесь?
- В 2020 году этот вопрос не стоит. Но спрос начинает расти. Возможно, в
ближайшем будущем мы придем к обсуждению вопроса о расширении производственных
мощностей.
- У "Северстали" достаточно масштабный capex приходился на конец года: на
четвертый квартал - около $500 млн при запланированных в целом на 2019 год
капзатратах в $1,5 млрд. Были ли эти планы реализованы?
- На 2019 год мы планировали инвестировать около $1,5 млрд. Инвестировали чуть
меньше от планов - примерно на 12%. Но, тем не менее, это существенный рост по
сравнению с 2018 годом. Все наши инвестиционные планы соблюдаются.
- То есть оценка capex на 2020 год в $1,7 млрд остается актуальной?
- Да. Мы сохраняем свои планы на уровне $1,7 млрд. При этом, как мы и говорили,
сохраним гибкость и, в случае существенного ухудшения макропрогноза, мы
действительно можем поставить менее существенные проекты в лист ожидания,
приостановив их реализацию. Но пока таких сигналов таких нет.
- В прошлом году "Северсталь" протестировала новый формат выплаты дивидендов,
проведя раньше годовое собрание акционеров и сами выплаты. Инвесторы вряд ли
откажутся от повторения этой практики. Будете ли вы ее повторять в этом году?
Станет ли она постоянной?
- Нет, пока не планируем. Мы планируем в рамках стандартной практики проводить
ГОСА летом в этом году и, собственно, произвести выплаты. То есть мы вернемся к
стандартному таймингу и стандартному для нас подходу.
- В 2019 году "Северсталь" первой из крупных российских эмитентов открыла рынок
внешних заимствований после летней паузы и удачно разместилась. Какие у вас
планы на этот год? Нужны ли заимствования?
- У нас очень хорошее финансовое состояние, сильный баланс, по итогам 2019 года
мы ожидаем хороший денежный поток. В ближайшее время мы не видим потребности в
дополнительных займах.
При этом, возможно, ближе к концу года мы будем снова смотреть на
возможности, которые предложит рынок, и, если они будут привлекательными,
возможно, рассмотрим очередные займы. Но пока так вопрос не стоял, и острой
потребности в займах нет.
- Какой у вас ориентир по коэффициенту net debt/EBITDA на 2020 год?
- На конец третьего квартала у нас net debt/EBITDA находился на отметке 0,4х.
Комфортным уровнем для нас в долгосрочной перспективе по-прежнему является
леверидж не выше 1,5х. Нет никаких оснований считать, что он будет как-то
нарушен.
В то же время, наш внутренний фокус - держать net debt/EBITDA ниже 1х,
потому что в этом случае мы выплачиваем в качестве дивидендов более 100%
денежного потока.
То есть в краткосрочной перспективе мы ориентируемся на коэффициент менее
1х, в долгосрочной перспективе - менее 1,5х.
- В проспекте к евробондам было написано, что "Северсталь" ищет стратегического
инвестора для проекта Putu в Либерии и покупателя на 12% в бразильской Amapa.
Они, конечно, в масштабах группы несущественные, но тем не менее, есть здесь
какие-то новости? И остались в вашем портфеле еще активы, которые не
соответствуют заявленной стратегии?
- И в Либерии, и в Бразилии - это нематериальные для нас активы. В принципе,
материальных активов, которые не вписывались бы в стратегию "Северстали", у
компании на сегодняшний день нет. Мы видели низкую стратегическую значимость
"Балаково", и мы решили эту задачу, найдя достойного покупателя. Все остальные
активы хорошо структурированы, высокоэффективны и полностью укладываются в
стратегию компании.
- "Северсталь" вместе с ОМК и ММК просила вернуть пошлину в 5% на ввоз в РФ
горячекатаного толстолистового проката. Было ли ваше предложение поддержано
Минпромторгом?
- Предложение обсуждалось, но решение пока не принято. Мы считаем, что пошлины
нужно вводить по нескольким причинам.
Эта пошлина была отменена в период 2008-2009 годов, когда производство
толстого листа в стране было ограничено и приходилось его импортировать. После
этого в сегмент были осуществлены серьезные инвестиции - около 100 млрд рублей.
"Северсталь" в 2018-2019 годах увеличила производительность на стане-5000 с 500
тыс. до 800 тыс. тонн. Сейчас мы расширяем мощности еще на несколько сотен тысяч
тонн на более сложном сортаменте. То есть все основные производители либо
реконструировали, либо увеличили свои производственные мощности, и сегодня
недостатка в толстом листе нет.
Другая причина: 5%-ная пошлина выравнивает условия с горячекатаным рулоном,
на который сейчас имеется такая же ввозная пошлина.
Мы считаем справедливым, если эта пошлина будет введена, потому что сегодня
нет никаких оснований импортировать толстый лист.
- На какой стадии находится реализация проекта строительства завода по выпуску
сварных OCTG в ХМАО? Когда начнется строительство, которое, по плану, должно
быть завершено в 2021 году? В августе компания заявляла, что обсуждает
возможность использования механизма СПИК при строительстве завода. Приняты ли
решения?
- Проект, который мы реализуем вместе с Tenaris, идет в соответствии с графиком.
До конца 2021 года мы завершим строительство завода. Мы получили все необходимые
разрешения, земельные участки, сделали проект, провели тендер на закупку
оборудования, выбрали поставщиков. В следующем году мы планируем выпустить
первую продукцию и затем в течение трех лет выйти на полную мощность.
По СПИКу идея не реализована. Но если она будет реализована, это, конечно,
даст дополнительные преимущества проекту.
- Какая ситуация сейчас со спросом на ТБД? В отсутствие новых проектов и,
соответственно, новых заказов "Газпрома" (MOEX: GAZP), где можно компенсировать
хотя бы частично этот спад спроса?
- Действительно, про новые крупные проекты мы не знаем и видим снижение спроса.
Тем не менее, у нас еще есть заказы "Газпрома", прежде всего, для Харасавейского
месторождения. У нас есть и другие клиенты - это, например, "Транснефть" (MOEX:
TRNF), "НОВАТЭК" (MOEX: NVTK). Но при этом мы все активнее и активнее смотрим на
экспортный рынок. Мы уже поставляли ТБД на газопровод "Польша-Словакия". В 2020
году будем смотреть на такие направления как страны СНГ, Европа, страны MENA.
Для этого мы создаем группу продаж на экспорт и активно прорабатываем возможные
экспортные рынки.